Читать книгу "«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том I. СССР до 1953 года - Эдуард Камоцкий"

Естественно, что все о себе были высокого мнения и ценили себя высоко, и соответственно претензии на будущее трудоустройство были повышенными. Я даже на какой-то бумажке написал несколько рифмованных строк по поводу их самомнения, которое я посчитал эгоизмом. Но наши разговоры, конечно, были чистой теоретической болтовней. Я, как мальчишка, проповедовал взрослым людям основы коммунистической марали.

От каждого по способностям, т. е. с полной отдачей сил и таланта на службу всему народу. Да, конечно, всем хочется получать больше, но почему другой должен получать меньше?

Никто не планирует себе своего рождения. Обделенный талантом не может попросить: «Не рожайте меня». Всех одинаково выкидывают в жизнь, и не виноват обделенный талантом в том, что другой талантливее.

Казалось бы, наделенный талантом или интеллекта, или силы, или сноровки, или чувств, духовно должен быть выше обделенных, и делать все, чтобы уж материальными-то благами были в первую очередь наделены те, кто обижен природой. Но, как это ни прискорбно, те, кого природа наделила талантом, требуют, царапаются, дерутся, кусаются, чтобы, если у всех есть по одной комнате, то чтобы у него было две. А если у всех по три, то ему уже мало двух и он требует четыре. И не потому, что это ему нужно, а ради того, чтобы ему завидовали.

Как же так? Родился малыш, еще ничего не сделал дурного, еще ни в чем не виноват, а ему на роду написано, что жить он будет хуже того, кого природа и так уже наградила возможностью наслаждаться интересной творческой работой. Как бы бесталанный ни работал, он не будет знаменитым скрипачом, изобретателем, большим сановником, а, значит, и жить он будет хуже тех, талантливых. Разве это справедливо?

Ни заслуги родителей, ни природные дарования не являются заслугой самого члена общества. Эти качества, подаренные ему судьбой, он отдает обществу, а общество ему воздает за личные его усилия, за старание в труде.

Человек талантливый является только посредником между Творцом и народом, чтобы народу через посредство избранного передать талант Творца.

– Думая о куске хлеба, лопатой землю копать можно, а правильную расчетную схему балки вряд ли придумаешь.

– Такие глотки, как у Шаляпина, такие руки, как у Рахманинова, мозги, как у Ньютона, природа редко производит, они действительно достояние народа, и их надо беречь и лелеять.

– Если и бесталанного природа произвела и заставила его жить, то должна и позаботиться, чтобы он жил не хуже других.

– Вот пусть природа и заботится.

– Природа это мы.

– Успокойся, на заводе рабочий и инженер получают одинаковую зарплату.

Сейчас прочитал написанное, и подумал: какую встряску принесли человечеству такие коммунисты, как я.

Во время этого ожидания со мной произошел курьезный случай. По какому-то поводу мы пили. По какому-то поводу я оказался в общежитии Автодорожного института. Естественно, по пьянке мы сразу стали друзьями, и они вышли меня проводить.

У трамвайной остановки мы глубокомысленно заметили, что мы забудем дорогу друг к другу. Я решил предотвратить такую беду и достал из кармана огрызок карандаша. У трамвайной остановки была оштукатуренная кирпичная стена забора, которая вся вдоль и поперек была исписана именами, стихами, рисунками, адресами и всем прочим. Писали гвоздями, карандашами, авторучками и всем прочим.

Я подошел к стене и стал царапать номер комнаты новых друзей. Вдруг на мое плечо легла тяжелая рука. Оглядываюсь, стоит милиционер и предлагает пройти с ним в отделение. «Пошли», с готовностью соглашаюсь я. В отделении он говорит дежурному: «Вот, на стене писал антисоветские лозунги». Хмель и шуточное настроение мгновенно улетучились.

На моем лице выразилось такое удивление, что дежурный склонил голову, пряча улыбку, и стал записывать мои данные. Записав, сказал: «Разберемся» и отпустил.

К праздникам эта стена забеливалась, и писанина начиналась снова и снова. Конечно, домоуправление просило милицию принять меры, конечно, милиция понимала, что тут уж ничего не сделаешь, но и без внимания живописцев не оставляла. Вот, я и попал под суровую десницу. Попугали.

На комиссии по распределению я заявил, что меня не заботит географическое место работы, готов куда угодно, лишь бы работа было интересная.

Меня, в числе троих, определили в Куйбышев, на авиационный завод №2. Мы пришли в спецотдел и спросили где это. Нас завели в свою комнату, закрыли дверь и тихонько сказали: «Красная Глинка».

Мы бросились в библиотеку к Большой Советской Энциклопедии, и нашли там только: «Красноглинский энцефалитный клещ», с которым я близко познакомился, гуляя по красноглинским лесам.

Получив все документы, я поехал к отцу в Иваново. Отец меня еще приодел, и я поехал работать.

Поскольку книга обрывается практически на конце правления Сталина, то мне хочется озвучить некоторые сомнения.

По-моему, Маркс, разрабатывая утопический коммунизм до уровня научного, допустил две принципиальные ошибки:

1. В политике – положением о диктатуре пролетариата, которое ликвидировало оппозицию и открывало путь тоталитаризму.

В экономике – отрицанием необходимости товарно-денежных отношений, которое открывало путь волюнтаризму в ценообразовании на труд и товары.

Сталин, прикрываясь необходимостью диктатуры пролетариата, светлые идеи коммунизма замарал черной краской своевольного терроризма, и, отказавшись от товарно-денежных отношений, крестьян прикрепил к колхозам и ввел трудодни.

Взлет СССР до уровня второй державы мира был осуществлен народом, преодолевая сталинизм, благодаря, в определяющей мере, вдохновению мечтой о светлом будущем без помещиков и капиталистов. Характеризуя советский период только злодеяниями Сталина, мы предаем забвению трудовой и военный подвиг народа, взлет культуры, мы уничижаем Россию?

Задача историков – отмыть Великий эксперимент от очернения его сталинизмом, а задача политиков прийти к согласию, что коммунизм это утопия, и как утопия это неосуществимая мачта, к которой, однако, можно приближаться, устранив ошибки Маркса.

Крошечные людички, составляющие шевелящуюся толпу мира, всегда будут мечтать: «хорошо бы по потребности».